Самый дешевый сеанс в борделе стоил 50 копеек, а дорогой, проходивший в зеркальных комнатах и с привлечением иностранных специалисток (даже японок), — до пяти рублей.
Лишение девственности с проститутками, групповой секс и невинные дворянки
«Распутных женщин я видывал и сам грешил многократно <…> Распутные люди и писатели любят выдавать себя гастрономами и тонкими знатоками блуда, они смелы, решительны, находчивы <…> а на деле же употребляют кухарок и ходят в рублевые дома терпимости. Все писатели врут. Употребить даму в городе не так легко, как они пишут. <…> Романы с дамой из порядочного круга — процедура длинная. Во-первых, нужна ночь, во-вторых, вы едете в “Эрмитаж”, в-третьих, в “Эрмитаже” вам говорят, что свободных номеров нет, и вы едете искать другое пристанище, в-четвертых, в номере ваша дама падает духом, жантильничает, дрожит и восклицает: “Ах, боже мой, что я делаю?”, добрый час идет на раздевание, на слова, в-пятых, дама ваша на обратном пути имеет такое выражение, как будто вы ее изнасиловали, и все время бормочет: “Нет, никогда себе этого не прощу!”».
Это фрагмент дружеского письма Антона Павловича Чехова своему издателю Алексею Суворину, в начале которого писатель недвусмысленно намекает на свой обширный опыт посещения борделей. До революции регулярные визиты в такие места были довольно обыденным делом для городской публики. Дома терпимости, как видно из слов драматурга, избавляли мужчин от утомительных прелюдий и последующего чувства стыда.
Самый дешевый сеанс в борделе стоил 50 копеек, а дорогой, проходивший в зеркальных комнатах и с привлечением иностранных специалисток (даже японок), — до пяти рублей. Если перевести на нынешний курс, то это где-то от 500 до 5000 рублей. Помещением для дома терпимости зачастую служила обычная квартира в доходном доме, где «служили» 3–5 женщин. Средняя стоимость аренды таких апартаментов на рубеже веков — около 80 рублей в год. Нетрудно посчитать, что публичные дома приносили своим владельцам немалый доход.
Хорошо зарабатывали и сами проститутки. Например, в 1908 году в кассе Врачебно-полицейского комитета (учреждение, в котором регулярно обследовали петербургских секс-работниц и где те хранили заработанные деньги) лежало около 30 тысяч рублей (около 30 миллионов на сегодняшние деньги). Деньги в сберкассу вносили как женщины из борделей высшего разряда, так и работницы домов средней и низшей категорий.
Общество секс-бизнес однозначно порицало, но принимало как необходимое и неизбежное зло. В 1909 году в Москве была издана брошюра с результатами статистического исследования, проведенного среди студентов МГУ. Результаты опроса показали, что около 60%, то есть почти две трети обучающихся в вузе, удовлетворяли свои сексуальные потребности с проститутками, 12% — спали с чужими женами, пятая часть — с прислугой и только 15% имели постоянную связь. Почти половина опрошенных потеряли девственность именно в публичных домах. Мало того, в начале века совершенно обыденным делом было снять одну секс-работницу на двоих или троих, а значит, значительная часть городских жителей имела опыт группового секса. Надо сказать, что эта удручающая с точки зрения современной морали картина была неизбежным следствием устройства общества тех лет.
В отличие от мужчин (а студентами университетов в то время могли быть исключительно они), женщины в абсолютном большинстве хранили невинность до самого брака и воспитывались в традициях высокой нравственности. Чем выше по статусу была девушка, тем более «холодной» в постели ей требовалось быть. Проявления сексуальных чувств окружающие однозначно рассматривали как низость и следствие плохого воспитания. Такое поведение прощали крестьянкам, которые, как считалось, не умеют держать под контролем свои животные инстинкты, но не дамам из высшего общества.
В практическом смысле это означало, что дворяне, женившись на равных себе девушках, обнаруживали в своей постели запуганного и неуверенного в себе человека, в то время как мужья (обычно не такие уж и молодые) имели до свадьбы довольно обширный сексуальный опыт. Именно поэтому представители высшего света, начиная с членов императорской семьи, тянулись к балеринам, которых по манерам было не отличить от великосветских дам, но при этом они были способны проявлять чувственность.
По этой же причине среди мужчин того времени была популярна идея женитьбы на женщинах ниже по статусу: считалось, что такая жена из благодарности будет способна преодолеть свое естественное отвращение к сексу и начнет проявлять нежность в постели. Кроме того, были и те, кто предпочитал жениться на разведенных или вдовах: в этом случае также можно было счастливо избежать трудностей сексуального перевоспитания.
Царский министр или любитель опытных женщин
Сторонником последнего подхода был, например, царский министр Сергей Юльевич Витте, который дважды женился на разведенных — в первый раз на Надежде Андреевне Спиридоновой, а спустя год после ее смерти сделал предложение еврейке Матильде Ивановне Лисаневич.
Женитьба на разведенной женщине считалась в обществе весьма предосудительным поступком. Например, гвардейским офицерам, решившимся на такой шаг, необходимо было покинуть полк, дабы не позорить его своей безнравственностью. Брак с еврейкой, хоть и перешедшей в православие, был настоящим вызовом. Но Витте терять было нечего — у него и до этого скандала была репутация парвеню и грубияна.
Как же при таких сложностях можно было добиться развода? Только с помощью взятки, фиктивных свидетелей и согласия обоих супругов. Так как вся процедура была фейковой от начала до конца, суд рассматривал неверность мужей — женщину старались не позорить показаниями свидетелей и натуралистическими описаниями, хотя теоретически изменять могла и она. Некоторые разводящиеся даже предлагали членам консистории сходить с ними в бордель и самостоятельно увидеть процесс прелюбодеяния, но им навстречу не шли — процедура есть процедура.
Все эти сложности означали, что развод был доступен лишь тем, кто был готов выложить за подкуп свидетелей и другие сопутствующие траты от трех до пяти тысяч рублей — двухлетний заработок врача или учителя в гимназии. Но три тысячи рублей — это нижняя планка, потолок затрат определялся желанием мужа или жены принимать участие в этом спектакле. Некоторые жены выставляли неверным супругам огромную сумму, за которую они бы согласились пройти через унижение и потерю чести. Для Сергея Юльевича Витте ситуация была обратной: цену выкупа назначали мужья его будущих избранниц. Оба раза министру приходилось влезать в долги, чтобы буквально выкупать женщин.
Поскольку Витте был министром, его союз с еврейкой Матильдой Лисаневич должен был одобрить лично император. Но Александр III, который ценил Витте и сам отличался относительно простым нравом, начертал на прошении министра резолюцию: «Да хоть на козе». После этого брака общество начало относиться к женитьбам на еврейках снисходительней.
Балерины и элитные проститутки
Если женитьба на разведенной еврейке для человека из высшего общества считалась позором, то постоянные визиты к любовнице были в порядке вещей и осуждения у окружающих не вызывали.
Великий князь Николай Николаевич, дядя Александра III, открыто жил с балериной Екатериной Числовой, которая родила ему пятерых детей. Матильда Кшесинская одно время имела отношения сразу с двумя великими князьями: Сергеем Михайловичем, дядей Николая II, и Андреем Владимировичем, двоюродным братом последнего императора. Именно в это время он родила сына Владимира, и кто был его настоящим отцом — достоверно неизвестно. Отчество ему дали по имени старшего по возрасту великого князя — Сергеевич. Однако в 1918 году Сергея Михайловича расстреляли большевики, а сама Матильда уехала в эмиграцию с младшим любовником, Андреем. В своих воспоминаниях балерина позже утверждала, что Вова на самом деле сын Андрея Владимировича.
https://snob.ru/entry/204254/?utm_source=im&utm_medium=social&utm_campaign=smm&utm_content=article
